2) Кто выиграл в Холодной войне?
Возникновение Холодной войны, как и любое другое долговременное историческое явление, было предопределено действием сразу многих факторов. Один из них, без сомнения, следует искать в особенностях образования советского государства в 1910-1930-х гг. Новому политическому образованию приходилось отстаивать свою государственность, возрождать новую империю на еще не остывших пожарищах старой. Болезненный разрыв со своим прошлым в той или иной мере переживали все страны после революций, но в России он приобрел беспрецедентно большие масштабы и насквозь пропитался идеологией. Новый идеологический вектор открыто противопоставил советскую Россию всему остальному миру. Но хотя громкие проклятия в сторону Запада звучали все чаще, коммунистические идеи, укрепляясь в стране в качестве политической основы, все больше формализовались, приобретали двойственность, что порождало множество вопросов у западных дипломатов, но никогда - уверенности, залога мирного сосуществования.
Советский Союз был явлением новым и исключительным. В этом крылась одна из причин обострения отношений. При всем прагматизме, которым руководствовалось советское правительство во внешней политике, для многих западных деятелей оставалось неясным, как поступит их оппонент в ближайшем будущем, иначе говоря, в советско-западных отношениях не хватало предсказуемости, определенных логических правил, упрощающих взаимодействие и предотвращающих недопонимание. Западными нормами международных отношений Советы много раз пренебрегали, новые лишь вырабатывались, причем процесс этот протекал не беспрепятственно, под маской все той же идеологии. Никто не мог быть уверен, что СССР будет все время прилежно играть по установленным ими самими правилам.
Кроме всего прочего, идеология, на которой строилось все советское государство, по-видимому, была не в полной мере подходящей для русского менталитета. Действие ее все время ослабевало, от постоянной эксплуатации и от вечных нестыковок между идеальным и реальным, которые не устранялись, но замалчивались. Коммунистическая идеология, при всей ее объективной привлекательности, обладает рядом минусов, один из которых – подавление ряда присущих человеку стремлений с помощью морали (ведь здесь легко, особенно в государственных масштабах, перестараться) – влечет за собой отторжение и появление формализаторского подхода среди всех граждан.
Идеологии и чувству патриотизма, таким образом, требовалась постоянная подпитка. Самый грубый и всегда действующий способ этой подпитки – появление врага. Уважение со стороны врага, победы над ним в войне и на дипломатическом поприще – вот те кирпичики, на которых строился патриотизм Советского Союза. Антагонизм во внешней политике был обязательной чертой СССР, укреплявшей его государственность и политическую стабильность.
Большого внимания заслуживает и тот факт, что американцы начали претендовать на безусловное лидерство в мире (по результатам Второй мировой войны). Помноженное на их менталитет (здесь я имею в виду, прежде всего, их «провинциальный» патриотизм, развитый гораздо больше, чем где бы то ни было в мире), чувство превосходства толкало их на бескомпромиссность в решениях. Среди американцев того времени постепенно зрела мысль об их ответственности перед историей и перед мировой общественностью. Вмешательство во внутреннюю политику независимых государств – прямое следствие.
Эти общие рассуждения основаны в большей своей части на допущении сильного влияния человеческого фактора на ход событий. Аспект такого рода всегда труднодоказуем и страдает множественностью интерпретаций. Однако по-другому ответить на вопрос, можно ли было избежать Холодной войны, нельзя.
Итак, я считаю, что Холодная война была неизбежна, особенно в ходе дележки добычи после окончания Второй мировой. Другое дело – ее составляющие: гонка вооружений и кризисы. Эти явления были, как мне кажется, результатом непродуманной политики, как с той, так и с другой стороны.
Во-первых, можно с уверенностью заявить, что обострения в войне были для обеих сторон нежелательны, как и перерастание из холодной фазы в горячую. Эйзенхауэр, например, одергивая людей, призывавших начать немедленные боевые действия, сказал: «У нас недостаточно бульдозеров, чтобы убрать трупы». Ни одной стране не было выгодно начинать «горячую» войну. И вместе с тем они часто подходили совсем близко к этой грани, и только случай спас земной шар от ядерной катастрофы. В Кубинский кризис, когда был сбит нашими войсками американский самолет (американец погиб), Малиновский ответил на такой рапорт «Это вы поторопились». Это не единственный раз, когда командование не контролировало ситуацию. Стоило только одному человеку потерять выдержку, и мир бы охватило кольцо атомных взрывов. Не высшие политические круги решали уже, как пойдет история, но это было решение простого человека. Такова была недопустимая картина профессиональной безграмотности первого эшелона власти. Ни о какой «стабилизации», достигнутой с помощью страха перед ядерной угрозой (а такие мысли все чаще звучат в исторических исследованиях), говорить не приходится. Это было сильное политическое оружие, постоянно и довольно грубо использовавшееся (особенно примечателен блеф Хрущева в ходе Кубинского кризиса) и создававшее атмосферу истерии в обществе. Так что Холодная война нанесла большой моральный вред как Западу, так и Советам.
Об еще одном вредном проявлении Холодной войны стоит здесь упомянуть. Это, на мой взгляд, перевод научно-технической революции на более высокие скорости, которые, между прочим, до сих пор постоянно возрастают. Всеми признанный факт: гонка вооружений привела к тому, что НТР была стимулирована, в том числе с помощью денежных вливаний из военных структур (со стороны американцев это была осознанная политика усиления экономики). Ускорение НТР считается положительным результатом Холодной войны.
Мы не можем представить сейчас себе, как выглядел бы мир без таких достижений военной мысли как АЭС, Интернет и др. Мы считаем их существование безусловным благом. Надо ли считать, что без Холодной войны и гонки вооружений, искорежившей экономику СССР и в гораздо меньшей степени Америки, нам пришлось бы отказаться от этих благ?
Явление НТР как таковое, конечно, не зависело напрямую от гонки вооружений. Оно могло существовать и продолжать свое развертывание и без нее. Другое дело – скорость, с которой процесс шел. Без гонки вооружений НТР не развила бы ее до таких масштабов, которые мы сейчас наблюдаем. Скорость эта – одна из важнейших проблем человечества на данный момент, и она напрямую связана с переходом на новый, информационный уровень развития, и как любой переход, протекает достаточно болезненно. Человеческий мозг не успевает осваивать то, что изобретается – а этого, пожалуй, можно было бы и избежать в случае, если гонка вооружений, как оказалось, губительная для личности так же, как и для природы, не подхлестнула бы процесс. Эта сторона вопроса затрагивает в равной степени как Запад, так и наследников СССР.
Таким образом, отвечая на вопрос, кто выиграл в Холодной войне, нельзя дать однозначного ответа – так как мы не располагаем должной исторической перспективой. На данный момент, по экономическим и политическим критериям, проиграл СССР: его развал, захват его рынка и практически полная дискредитация коммунизма говорят сами за себя. Однако есть некоторые результаты Холодной войны, которые одинаково плохо повлияли на обе стороны. Впрочем, это свойственно любой войне.
Советский Союз был явлением новым и исключительным. В этом крылась одна из причин обострения отношений. При всем прагматизме, которым руководствовалось советское правительство во внешней политике, для многих западных деятелей оставалось неясным, как поступит их оппонент в ближайшем будущем, иначе говоря, в советско-западных отношениях не хватало предсказуемости, определенных логических правил, упрощающих взаимодействие и предотвращающих недопонимание. Западными нормами международных отношений Советы много раз пренебрегали, новые лишь вырабатывались, причем процесс этот протекал не беспрепятственно, под маской все той же идеологии. Никто не мог быть уверен, что СССР будет все время прилежно играть по установленным ими самими правилам.
Кроме всего прочего, идеология, на которой строилось все советское государство, по-видимому, была не в полной мере подходящей для русского менталитета. Действие ее все время ослабевало, от постоянной эксплуатации и от вечных нестыковок между идеальным и реальным, которые не устранялись, но замалчивались. Коммунистическая идеология, при всей ее объективной привлекательности, обладает рядом минусов, один из которых – подавление ряда присущих человеку стремлений с помощью морали (ведь здесь легко, особенно в государственных масштабах, перестараться) – влечет за собой отторжение и появление формализаторского подхода среди всех граждан.
Идеологии и чувству патриотизма, таким образом, требовалась постоянная подпитка. Самый грубый и всегда действующий способ этой подпитки – появление врага. Уважение со стороны врага, победы над ним в войне и на дипломатическом поприще – вот те кирпичики, на которых строился патриотизм Советского Союза. Антагонизм во внешней политике был обязательной чертой СССР, укреплявшей его государственность и политическую стабильность.
Большого внимания заслуживает и тот факт, что американцы начали претендовать на безусловное лидерство в мире (по результатам Второй мировой войны). Помноженное на их менталитет (здесь я имею в виду, прежде всего, их «провинциальный» патриотизм, развитый гораздо больше, чем где бы то ни было в мире), чувство превосходства толкало их на бескомпромиссность в решениях. Среди американцев того времени постепенно зрела мысль об их ответственности перед историей и перед мировой общественностью. Вмешательство во внутреннюю политику независимых государств – прямое следствие.
Эти общие рассуждения основаны в большей своей части на допущении сильного влияния человеческого фактора на ход событий. Аспект такого рода всегда труднодоказуем и страдает множественностью интерпретаций. Однако по-другому ответить на вопрос, можно ли было избежать Холодной войны, нельзя.
Итак, я считаю, что Холодная война была неизбежна, особенно в ходе дележки добычи после окончания Второй мировой. Другое дело – ее составляющие: гонка вооружений и кризисы. Эти явления были, как мне кажется, результатом непродуманной политики, как с той, так и с другой стороны.
Во-первых, можно с уверенностью заявить, что обострения в войне были для обеих сторон нежелательны, как и перерастание из холодной фазы в горячую. Эйзенхауэр, например, одергивая людей, призывавших начать немедленные боевые действия, сказал: «У нас недостаточно бульдозеров, чтобы убрать трупы». Ни одной стране не было выгодно начинать «горячую» войну. И вместе с тем они часто подходили совсем близко к этой грани, и только случай спас земной шар от ядерной катастрофы. В Кубинский кризис, когда был сбит нашими войсками американский самолет (американец погиб), Малиновский ответил на такой рапорт «Это вы поторопились». Это не единственный раз, когда командование не контролировало ситуацию. Стоило только одному человеку потерять выдержку, и мир бы охватило кольцо атомных взрывов. Не высшие политические круги решали уже, как пойдет история, но это было решение простого человека. Такова была недопустимая картина профессиональной безграмотности первого эшелона власти. Ни о какой «стабилизации», достигнутой с помощью страха перед ядерной угрозой (а такие мысли все чаще звучат в исторических исследованиях), говорить не приходится. Это было сильное политическое оружие, постоянно и довольно грубо использовавшееся (особенно примечателен блеф Хрущева в ходе Кубинского кризиса) и создававшее атмосферу истерии в обществе. Так что Холодная война нанесла большой моральный вред как Западу, так и Советам.
Об еще одном вредном проявлении Холодной войны стоит здесь упомянуть. Это, на мой взгляд, перевод научно-технической революции на более высокие скорости, которые, между прочим, до сих пор постоянно возрастают. Всеми признанный факт: гонка вооружений привела к тому, что НТР была стимулирована, в том числе с помощью денежных вливаний из военных структур (со стороны американцев это была осознанная политика усиления экономики). Ускорение НТР считается положительным результатом Холодной войны.
Мы не можем представить сейчас себе, как выглядел бы мир без таких достижений военной мысли как АЭС, Интернет и др. Мы считаем их существование безусловным благом. Надо ли считать, что без Холодной войны и гонки вооружений, искорежившей экономику СССР и в гораздо меньшей степени Америки, нам пришлось бы отказаться от этих благ?
Явление НТР как таковое, конечно, не зависело напрямую от гонки вооружений. Оно могло существовать и продолжать свое развертывание и без нее. Другое дело – скорость, с которой процесс шел. Без гонки вооружений НТР не развила бы ее до таких масштабов, которые мы сейчас наблюдаем. Скорость эта – одна из важнейших проблем человечества на данный момент, и она напрямую связана с переходом на новый, информационный уровень развития, и как любой переход, протекает достаточно болезненно. Человеческий мозг не успевает осваивать то, что изобретается – а этого, пожалуй, можно было бы и избежать в случае, если гонка вооружений, как оказалось, губительная для личности так же, как и для природы, не подхлестнула бы процесс. Эта сторона вопроса затрагивает в равной степени как Запад, так и наследников СССР.
Таким образом, отвечая на вопрос, кто выиграл в Холодной войне, нельзя дать однозначного ответа – так как мы не располагаем должной исторической перспективой. На данный момент, по экономическим и политическим критериям, проиграл СССР: его развал, захват его рынка и практически полная дискредитация коммунизма говорят сами за себя. Однако есть некоторые результаты Холодной войны, которые одинаково плохо повлияли на обе стороны. Впрочем, это свойственно любой войне.